Петрова Е.Ю., директор института ИИГТРК, член Европейской Ассоциации гештальттерапии (EIGT).
Жил-был славный царь Дадон.
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело.
(А.С.Пушкин, «Сказка о золотом Петушке»)
Обида - частая тема, которая становится важной частью работы во время консультации с психологом. Конечно, прежде всего вспоминается, что обида это детское чувство. Что то про бессилие и гнев ребенка. Однако об обиде говорят и взрослые. Обида (или «обидка» - в современном разговорном русском языке, википедия») часто употребляемое слово в ситуациях, когда клиент хочет рассказать о пережитом им негативном опыте в области отношений. Есть указания практиков, что люди, склонные к обидам, бывают предрасположены к соматическим реакциям на стресс. «Обиды» часто лежат в основании затяжных семейных неурядиц, это сильное переживание мы можем наблюдать при разводах.
Как можно предположить, «обиды» бывают разных типов и разной структуры. То, какие, как нам кажется, бывают обиды, мы обсудим позднее. Пока остановимся на самом общем принципе. Интуитивно большинство носителей русской языковой культуры понимают, с чем имеют дело, когда говорят об обидах. Обида это всегда реакция на что-то происшедшее вовне. И это серьезное эмоциональное реагирование. Есть наблюдения о том, что по своему характеру люди бывают обидчивые или не очень обидчивые. Есть наблюдения, что люди более или менее склонны к переживанию чувства обиды, в зависимости от фонового
настроения, общей физической усталости, обстоятельств ситуации. Поэтому представляется, что практические алгоритмы и тактики работы с обидой, которые имели бы надежное методологическое обоснование, были бы полезны для практики психолога-консультанта.
Практика работы показывает, что в рамках психологической консультации работа с темой обиды не так проста. Практические рекомендации психологов, которые предлагают «оставить обиды», клиенты часто не могут выполнить). Так же можно отнестись к теме «простить обиды». Н.Козлов предлагает как «основные направления работы - работа с внутренними выгодами от обид, снятие негативных якорей и обучение грамотному общению». Это рациональное предложение кажется логичным, но не так просто выполнимо на практике.
Однако сложность мы заметим не только в уровне практических рекомендаций, но и в уровне методологии и уровне теории эмоций. Если мы обратимся к теории эмоций, то тоже окажемся в области достаточно мало проработанной. Мы заметим, что имеется не так много литературы, проясняющей природу обиды как переживания и дающей подсказки для практической работы с обидой. Например, авторитетная монография К.Изарда [1] вообще обходит стороной тему, связанную с переживанием обиды. Не включая ее в число базовых эмоций и не упоминая в связи со сложными комбинациями эмоциональных переживаний (отчасти этот факт объясним, если мы попробуем сделать обратный перевод слова «обида» на английский язык. Это Hurt (Боль), grievance (жалоба), injury (травма), insult (оскорбление), offense (преступление), shame (стыд). То есть понятия, имеющие отношения более к социально значимым поступкам, чем к эмоциям). Почти всегда студенты психологи на лекциях по общей психологии задают преподавателю вопрос об «обиде» (так как имеют собственный опыт переживания) и получают ответ, что «обида» - это переживание, составленное из нескольких переживаний чувств (злость, страх, бессилие и др.). Об этом же популярные источники в области психологического консультирования говорят, что «обида» - это составное чувство, в которое входит гнев, разочарование, страх и что-то еще. Традиция психотерапевтического консультирования указывает на то, что «обида» - это всегда феномен выхода из слияния с чем-то, например, с планами, с ожидаемым поведением другого человека.
И на уроне практики русского языка мы заметим, что значение слова «обида» сильно поменялось за последние 50 лет. Еще в литературе 19 века обижать это скорее действие, негативный (враждебный) поступок. А сейчас чаще это слово употребляется «обидно, обида» для выражения идеи о негативном переживании как следствии чьих то внешних действий, планируемых или реальных поступков). Например, мать говорит о сыне «мне обидно, что я столько денег вложила в оплату репетиторов, а он не хочет поступать в вуз»
Если еще раз вспомнить, какую этимологию дает перевод на английский язык слова «обида», мы заметим, что употребление слова «обида» и «обидно» в тех смыслах, которые дает нам практика русского языка 19 века, близки к значениям английского языка. Слово «обида» будет переведено как варианты описания болезненных действий (приносящих боль) или действий, которые разрушают договоренность и общественные устои. На немецком языке это слово offensively (по корню близкое к значению «агрессия, наступление»). То есть все указывает на агрессивный разрыв чего-то.
Отчасти такое расхождение в значениях, то, что «обида» не считается термином, относящиеся к эмоциям, проясняет, почему авторитетные англоязычные монографии не дают нам помощи в том, чтобы описать функционирование «обиды» как эмоционального переживания, относя ее скорее к старому значению этого слова в русском языке как к описанию поступка.
Современный клиент, как носитель русского языка, не знает об этой сложности и свободно на консультации говорит о своих «обидах». Легко использует слово «обидно» или «обижаюсь», или обида, для того, чтобы отразить некоторый комплекс личностно-эмоциональных переживаний и опыта. И именно в таком виде приносит материал психологу. И психологу-консультанту такой способ изложения материала интуитивно понятен.
В практике психолога мы заметим несколько типов ситуаций, в которых употребляется слово «обида» или «обидно».
- ребенок обижен на взрослых, которые не выполнили его желания или нарушили обещание, которому он поверил (отказывается от общения и проявляет злость как следствие обиды)
- клиент прямо сообщает, что переживает обиду, и «хотел бы с этим что то сделать»
- клиент говорит о трудностях и напряжении в актуальных отношениях с близким человеком, и под этим напряжением легко обнаруживается «обида», которая есть у одной из сторон.
- клиент сообщает: «хочу и не могу» сделать что то в области отношений. И готовится к разрыву отношений. При детальном анализе выявляется «накопление обид»
- соматические реакции на стрессовые ситуации. При разборе и детальном анализе в основании реакции обнаруживается заблокированная обида, ставшая местом накопления агрессии.
- реакция обиды при изменении ситуации по инициативе со стороны другого человека. Другое название этого процесса – разочарование, предательство, утрата, бессильная ярость. Наблюдается при разрыве отношений между партнерами, при измене одного из супругов
- обида в рамках отношений «дети и родители». Как отражение сепарационных процессов
- обида как реакция на оскорбительные или принижающие действия значимых людей, реакция на проявление неуважения
- обида как реакция на «неправильность» ситуации, реакция на несправедливость
- обида как след «незавершенного действия», остановленной активности
Эмоционально обиды переживаются как что-то ядовитое, разрушительное, связанное с агрессией и предательством. И переживается на телесном уровне, на уровне межличностных отношений, на уровне социальных связей, на уровне личностных ценностей. Психологи-консультанты знают, насколько разрушительными для личности или для отношений бывают обиды. И как трудно бывает помочь человеку, который захвачен обидой. Снова и снова обиды возвращаются. Клиент описывает субъективное ощущение катастрофы и невозможность продолжать жизнь.
В представленном списке мы выделим два вида обиды, которые в опыте человека становятся наиболее «токсичными» и потому часто попадают в поле внимания практического психолога. «Токсичными» мы назовем их потому, что их последствия максимально разрушительны для соматической сферы человека, для его личности и для развития межличностных отношений.
Первый тип токсической «обид» связан с накоплением невыраженного напряжения, агрессии в межличностных отношениях. «Я накапливаю обиды годами, потом однажды выплескиваю всю агрессию и разрушаю отношения. Или накапливаю негатив и болею». Такого типа сообщения часто иллюстрируют первый тип токсической обиды. По своей природе эти обиды есть остановленный и законсервированный процесс выражения недовольства в рамках отношений. С точки зрения гештальтподхода в этом случае задействован механизм ретрофлексии [2]. Или, иными словами, парадоксальный механизм разворота вектора жизненной активности от мира к себе.
Второй тип токсической обиды - это форма саморазрушительной реакции человека на факт разрыва-слияния [2]. «Он ушел, это было предательство, и наступила катастрофа. Я обижена и не могу его простить. Это разрушает мою жизнь». Такого типа сообщение могло бы иллюстрировать второй тип ситуации.
Практика в работе с токсической обидой
В практике консультирования более хорошо разработаны тактики помощи при первом типе токсической обиды. Тактики состоят в том, чтобы реконструировать давно забытый конфликт, который вспоминается только как след обиженности. И восстановить контактную форму диалога в той старой ситуации. Выразить чувства, обнаружить претензии, обратиться прямо к «обидчику» в воображаемом эксперименте или непосредственно в жизни, прояснить отношения. Наиболее близки к этим тактикам подходы в работе с проблемами насилия и работа с жертвами. Парадоксально в динамическом отношении то, что часто при накоплении обиды токсичность состоит в том, что человек сам является носителем агрессии в ситуации, и сам же является жертвой этой же самой агрессии. Виктимность, однако, может быть результатом развития собственных невротических механизмов человека, а не только результатом внешних невротизирующих ситуаций. Независимо от того, накоплена ли нераспознанная обида по причине внешней невротизирующей ситуации, или в большей степени по причине внутриличностного конфликта, результаты такого токсического накопления обиды похожи. Это соматизация при стрессе, разрушение отношений, одиночество.
В популярной литературе мы найдем много практических рекомендаций в этой области. Например, практики рекомендуют снижать эмоциональный заряд обиды. «Для снижения эмоционального заряда перенесённой обиды можно, находясь в состоянии благополучия и спокойствия, представить ситуацию этой прошлой обиды, вспомнить и обдумать все её элементы… свои ожидания, поведение другого; при этом важно, чтобы воспроизведение
состояния обиды происходило без повторного её переживания. [3]
Мы не будем здесь подробно останавливаться на тактиках работы с первым типом токсической обиды и сосредоточимся на втором типе токсической обиды. Обида как реакция на разрыв ожиданий или разрыв отношений. Так как этот тип обиды представляет гораздо больше сложности для практического психолога в ходе консультаций.
Итак, токсическая обида второго типа - это катастрофическая, саморазрушительная реакция на факт изменения внешней ситуации. Развитие этой реакции ведет либо к хроническому одиночеству (« я был обижен, и с тех пор как-то отношения новые не складывались»). Или к гипер-компенсациям и к развитию расщепления как к способу анестезии невыносимого переживания. [4].
Для иллюстрации того, как формируется гиперкомпенсация, процитируем популярную песенку «все равно счастливой стану, даже если без тебя…». Гиперкомпенсация создает эффект «бойкости» и «бравости», которые прикрывают расщепление и усиливают тему одиночества и нарциссические формы адаптации.
Токсичность обиды второго типа поддерживается тем, что массовая культура предлагает человеку «забыть и жить дальше», отказаться от обиды. Именно так построены многие практические популярные руководства для интересующихся психологией. Но сообщения клиентов, что «все понимаю умом, но чувствами простить и забыть обиду и предательство не могу» указывают на недостаточность такой идеи.
Мы попробуем подробнее рассмотреть второй тип токсической обиды и сосредоточиться на ее корнях. Понимание корней поможет нам найти адекватные способы помощи.
Для начала введем понятие о двух формах «слияния» и концепцию контакта. Это конфлюэнция или слияние, действующие как форма срыва контакта [2], и слияние как
позитивный и важный для жизни человека среди других людей феномен [2].
Позитивное, плодотворное по форме слияние - это слияние матери и младенца, слияние двух любящих людей, которые движутся к встрече друг с другом. В этом варианте слияние - это наивысший момент контакта, когда два человека влияют друг на друга.
Слияние как прерывание процесса движения к контакту - это способ остановки движения. Способ сойти в область тревоги и заменить движение к контакту некоторым иллюзорным и слабо дифференцированы пространством, в котором начинает разворачиваться несколько фантастическая коммуникация с миром.
Мы можем предположить, что если в коммуникации участвуют два человека и второй ведет себя непредсказуемо и неприятно для первого, то в зависимости от того, имело место «слияние» как форма контакта или слияние как вариант прерывания контакта, результат будет разный.
Обида есть результат «разрыва слияния». Если мы сравним «позитивное слияние», которое есть результат движения к контакту, и прерывание движения к контакту по типу «слияние», то разница в том, насколько человек «в себе» или «не в себе». В случае позитивного слияния человек движется к контакту «от себя». И при выходе из слияния обида либо не замечается, либо носит нетоксичный характер. Во втором варианте (прерывание контакта по типу слияние) человек сваливается с цикла контакта, отказывается от себя, от тревоги или от беспокойства. И «соединяется с процессом». Субъективные описания переживания эйфории и энергии, наверное, похожи в этих двух случаях.
В первом случае (позитивное слияние) человек переживет печаль и горе и вернется к обыденной жизни. Во втором случае человек не может вернуться к обыденной жизни, потому что он уже был «не в себе» и действовал «не от себя» и то, что он субъективно переживает, в чувственном плане является катастрофой.
Существенная разница в том, что происходит после выхода из слияния. Насыщение опытом слияния или переживание голода и разрушения. Вариант здорового слияния дает двум людям чувство насыщения и возможность после выхода из слияния «отойти и встать на свои ноги». В случае, если человек находится в «конфлюэнции» с человеком или с ситуацией, и человек ушел из слияния, ситуация изменилась, то этот разрыв переживается человеком как тотальная катастрофа и буквально исчезновение себя. Вся энергия в первом варианте возвращается человеку «с прибавкой». Вся энергия в случае «конфлюэнции» при разрыве слияния направлена в саморазрушение, в проекцию, направлена в бессильную ярость и попытку присвоения того, что уже недоступно.
Токсическая обида второго типа базируется на эффекте конфлюэнции «слияния». Поэтому в практике терапии такую обиду мы рекомендуем рассматривать не как самостоятельный феномен. А как эпизод в длинной цепочке событий. Важную для нас точку в начале этой цепочки событий мы обнаружим задолго до того момента, как обнаружим обиду. В терапевтической сессии мы предлагаем темпоральную гипотезу. Это гипотеза, что обида есть результат ранее (задолго до ситуации обиды) имевшего места репрессии (изоляции) процесса «здорового» по форме контакта. На основании такой гипотезы мы предлагаем новую тактику терапии эпизодов токсической обиды.
Так как мы не можем просто «изменит к лучшему актуальное состояние» человека, который захвачен обидой, мы воспользуемся темпоральным принципом. Мы рассмотрим хронологию его жизни, которая была до эпизода обиды. Когда мы рассмотрим хронологию событий, мы выделим четыре последовательных этапа на пути человека от обычной жизни к обиде. На каждом из этих этапов мы заметим специфические формы организации контактных процессов последовательности и поймем природу обиды.
Первый этап. Фрустрация. Человек движется по жизни и сталкивается в сложной ситуации с беспокойством.
На этом первом этапе мы будем предполагать, что он еще способен к организации контакта по естественному циклу активности. То есть будет реагировать на фрустрацию возбуждением и начинать ориентацию. В завершении первого этапа происходит важное событие. Человек вовлечен в трудную ситуацию, где ему необходимо справиться с большим количеством задач. И в условиях дефицита времени, не имея достаточной поддержки, он не в состоянии внимательно ориентироваться в этих задачах и в этих конфликтах. Наступает момент перегрузки и начало кризиса.
Второй этап. Кризис. В минуту тревоги человек входит в кризис, регрессирует, попадает в замешательство. Чтобы выйти из мучительного напряжения, он «отказывается от себя, от своего эго и думает: решусь, сделаю как-то, что подсказывают обстоятельства, и вдруг пронесет». Он соглашается на «конфлюэнцию». Он сваливается в утешительный механизм прерывания контакта, в «слияние». (Кстати, такой эффект облегчения дает не обязательно конфлюэнция, другие прерывания дают сходный эффект. Но к формированию обиды наиболее располагает именно конфлюэнция).
Итак, человек получает временное успокоение, эйфорию и чувство слияния с ситуацией, которая ранее казалась сложной и неразрешимой. Надежда, идеализация ситуации в сочетании с репрессией (изоляцией) части побуждений, отказ от полноценной ориентации и творческого приспособления в обмен на прогнозирование развития событий и интроекты.
Третий этап. Невротизация. Этап длится долго. Это жизнь на фоне «конфлюэнции». В продолжение жизни возникают, естественно, дополнительные события и вызовы от судьбы или собственные порывы и интересы, собственные возбуждения. Но человек не полностью принадлежит себе. Он в слиянии. Поэтому он размещает энергию, которую дают ему такие события, в форму «невротических паттернов». Мы хотим поставить акцент на этом моменте, чтобы объяснить известный факт. Человек на фоне слияния
отказывается от творческого приспособления, легко поддерживает интроекты, часто в коммуникации поддерживает невротический треугольник Карпмана. И настойчиво сопротивляется осознанности. Наблюдателю кажется, что человек как то поглупел и не понимает естественных для наблюдателя фактов и логики событий. Иногда кажется, что человек убегает в невротические механизмы, как белка в клетке убегает в колесо. Запрыгнет, побегает по кругу, сбросит напряжение и снова возвращается в клетку. Позже, после проработки всей цепочки событий, терапевт с удивлением обнаружит, что его клиент стремительно яснеет умом и осознанность возвращается к нему.
Человек отказывается от творческого приспособления для того, чтобы не разрушать уже имеющегося механизма слияния. Мы заметим, что человек успокаивается за счет того, что просто отделяет от себя часть возбуждения, создавая фиксированные динамические проекции. И это готовит почву для обиды.
Четвертый этап. Катастрофа. Какое то из внешних событий оказывается настолько серьезным, что имеющиеся невротические схемы не в состоянии его скомпенсирвоать. Наступает разрыв конфлюэнции. Катастрофа. Разрушение мира. «Я обиделся», говорит словами человек. Но это только название для катастрофы, которая переживается чувствами. Переживание предательства.
Кризис наступает, если человек или ситуация, которые входят в композицию слияния, меняют резко свое поведение, и невротические паттерны уже не дают возможности удержать энергию. Человек буквально оказывается в ситуации тотальной катастрофы. «Мир ушел из-под ног, когда ты сделал не так, как я рассчитывал!», скажет он. Это будет не совсем правдой. Так как мир уже не был под ногами, с момента перехода в слияние как прерывания контакта. И к катастрофе присоединяются воспоминания обо всех пережитых обидах и катастрофах жизни. Включая ранние детские воспоминания. Но
обсуждение их и поиск параллелей в детстве ведет к воспоминаниям о старых обидах и не дает заметного облегчения. Друзья советуют «простить», но это не кажется реалистичным. Обида затягивает.
Как же развертываются события дальше? Чаще всего продолжение сюжета идет по одному из двух вариантов. Первый вариант развития ситуации - это развитие кризиса, переживание катастрофы и «работа горя». Признание катастрофы, признание бессилия, признание факта разрушения старого мира, горевание и начало возрождения и восстановления способности к новым отношениям и способности к контакту. Слияние, которое было начато давным-давно, разрушено душевной болью и страданием. Жизнь начинается на выжженной горем земле заново.
Второй вариант развития событий - это гиперкомпенсация. Такой вариант часто кажется более социально адаптивным и встречается чаще, но он более токсичен и не дает хорошей перспективы в плане восстановления способности к контакту. Иногда это «поиск виноватых». Это формирование компенсационных механизмов, останавливающих и изолирующих катастрофу. Чаще всего чувства, связанные с переживанием катастрофы отщепляются и «репрессируются» через механизмы, дефлексии. Как поется в старой песенке: «Все равно счастливой стану, даже если без тебя!». Или мы вспомним бойкое заявление участника тренинга личностного роста : «теперь я стану стервой!» и др.
Такие гиперкомпенсации часто выглядят социально очень привлекательными и одобряются окружением. Человек становится более «куражным», бравым, бойким и социально смелым. Что отвлекает внимание его самого и психолога-консультанта от того факта, что у человека нарушена способность к установлению контакта и он действует невротично. Как следствие, такая гиперкомпенсация часто ведет к одиночеству и препятствует развитию здоровой привязанности.
Тактики терапевта при токсической обиде второго типа
Если ко мне как к терапевту приходит клиент, который сообщает об «обиде», я предполагаю сначала сделать дифференциацию. Возможно, он просто, как ребенок, называет обидой свое недовольство ситуацией, которое остановлено. Он злится, что ему не удалось совершить задуманное. Или огорчен, что его интересы и границы нарушены. И тогда задача консультанта простая. Необходимо выразить недовольство и агрессию.
Вспомним стишок из детства: «жил на свете царь Дадон, смолоду был грозен он. И соседям, то и дело, наносил обиды смело» (Пушкин «Сказка о золотом петушке»).
Но если у человека токсическая обида, ситуация не так проста. Консультант предполагает, что обиде предшествовало слияние. И поэтому прямолинейно выразить агрессию тому, кто стал причиной обиды, человек не может. Точнее, выражение агрессии ведет к еще большему переживанию разрушения и не дает облегчения.
В таком случае мы предполагаем работу в несколько этапов. На первом этапе терапевт фокусирует внимание на факте и признание катастрофы. На втором этапе терапевт признает, что до катастрофы имело место слияние. И самая важная точка для работы - это ситуация, которая предшествовала эпизоду потери контакта и началу слияния.
Кроме того, полезно бывает обсудить с клиентом и сделать доступными наблюдению часть паттернов, которые предшествовали катастрофе. Можно связать эти невротические паттерны с сюжетами из детства, с параллельными процессами из отношений с родителями, найти их происхождение в семейных сценариях.
Но самая важная для исцеления фокусировка делается на эпизоде, который предположительно предшествовал срыву контакта по типу «слияние». В этом эпизоде терапевт рассчитывает обнаружить несколько конфликтов, реальные фрустрации, отсутствие достаточной
поддержки. Терапевт может помочь клиенту вернуться к реальности контакта, реальности реакций на фрустрацию.
Мы не будем ожидать, что найдем задним числом «хорошее решение» того старого конфликта. Для нас важной целью является восстановление способности к контакту. Мы просто дадим признание тому, что ситуация была реально сложной, и признаем факт, что клиенту реально не хватало ресурсов и поддержки. Мы найдем незавершенные действия. Мы с клиентом делаем восстановление «точки возврата» - чувств и порывов в той ситуации, которая предшествовала хронологически эпизоду «прерывания контакта по типу слияния».
Кажется, зачем такое внимание старому эпизоду? Но нам этот эпизод максимально важен в плане темпоральности, так как именно в этом эпизоде человек был еще вне слияния. Был способен к контакту. К переживанию фрустрации. И только перенапряжение сил в ходе конфликта привело к тому, что человек растревожился и сорвался в прерывание «слияния».
Нашей целью в этой работе является не облегчение жизни, а возвращение человека в реальность из смутной области рая и ада невротических компенсационных механизмов. Если такая тщательная работа с преконтактом будет успешной, мы будем свидетелями чуда. Восстановление у человека способности контакта и возвращение к себе. И свободное понимание и осознование им своей жизни, в том числе в период слияния.
И небольшое дополнение. Если человек уже захвачен гиперкомпенсацией, то мы сначала возвращаемся по сюжету к эпизоду обиды, а только потом уже действуем по алгоритму, изложенному выше.
Внимание и интерес терапевта
Как терапевту тренировать свою наблюдательность и методологию для такой работы?
Я предлагаю читателю заглянуть в творческую лабораторию и познакомиться с примером эксперимента, который проходил в рамках методического семинара из цикла «репрессированные процессы в работе гештальттерапевта».
Этот эксперимент имел целью исследовать алгоритм организации и фокусирования человеческого опыта, связанного с обидой. В эксперименте мы рассматриваем события в темпоральном ключе. Что означает в нашем случае, что каждый следующий по хронологии эпизод несет на себе следы подавлений или компенсаций, созданных в предыдущем эпизоде.
Эксперимент проводится в группе из трех человек.
Первый шаг. Первый участник (клиент) рассказывает о ситуации и об обиде. Группа придумывает метафору, которая в художественной форме аллегорически, с максимальным компонентом чувствительности и подобия процесса отразила бы степень катастрофичности, которая переживается человеком. Например, это может быть сравнение c цунами, с геологической катастрофой. Не стоит останавливаться на обобщенных формах иносказания. «Чувствую себя плохо, как загнанная собака». Стоит выбрать метафору, которая своими формами в динамике отразила бы, буквально иллюстрировала динамику переживания. Метафору рекомендуется сделать максимально выразительной. Например, «как будто бы разломалась земная кора при землетрясении…». задача передать всю интенсивность переживания. Не маскируя отвлекающими посланиями. Эта метафора, когда она покажется подходящей «клиенту», завершает этап.
Второй шаг. Второй участник помогает клиенту вернуться в прошлое и вспомнить историю. «Вспомните, как давно вы знакомы с этим человеком?» «Как вы познакомились?». «Что было в начале?» задача этапа - выявить последовательность развития событий, и в том числе обнаружить в биографии точку (начал ситуации) и распознать элементы ситуации, в которой был конфликт и потом кризис и прерывание контакта «слияние». Третий участник в это время выполняет функцию наблюдателя и
старается запомнить, какие невротические паттерны предшествовали эпизоду обиды.
Задача этого эпизода – восстановить тот способ организации контакта, который был у человека до того момента, когда его душа была растревожена и он «свалился в слияние». Человек снова вернется к переживанию той непростой для него ситуации. Признает без стыда и вины то, что тогда вдохновляло и мотивировало его. Признает свои выборы. И признает открыто те компромиссы с самим собой, на которые он пошел. Мы сделаем реальный акцент на то, что человек получал недостаточно поддержки из окружения для того, чтобы реально двигаться в соответствии со своими интересами.
Третий шаг. Третий участник рассказывает и вместе с клиентом обсуждает невротические паттерны и привычные способы организации действий, которые были во время периода «слияния». Мы помним, что в период слияния ситуация часто меняется, есть возбуждение и человек как-то организовывает свою активность, чаще всего с использованием невротических сценариев.
Четвертый шаг. Обсуждение. Первый участник («клиент») говорит о своих осознаваниях.
Пятый шаг. Возврат к метафоре, которая отражала тему катастрофы. «Клиент» раздумывает о своей метафоре. О том, как она меняется для него сейчас, после обсуждения прошлого. Возможно, будет найдена опора для развития пути в будущее в самом сюжете метафоры. Например, «пропасть и разлом земной коры обнажили глубинные слои земли. И на этой земле начали появляться новые формы процессов и новые темы. Захотелось полетать над пропастью, как летает орел над Большим каньоном...
Может быть, будет найден новый потенциал развития в некоторых деталях метафоры, которые казались, может быть, вполне факультативными и малозначимыми на первом этапе.
Вот пример из одного эксперимента. На первом этапе «я переживаю ситуацию, как дерево, в которое ударила
молния, и оно наполовину обуглено. На пятом шаге клиент может осознать, что в дереве есть жизнь. Что «остались живые корни дерева. Оно может пустить еще новые ветви из уцелевших частей ствола, нащупать корнями животворную влагу в глубинах земли».
Это задание было предложено в качестве эксперимента в группе, которая хотела более детально изучить феномены смены чувств, которые замечаются во время опыта обиды. Мы понимаем, что это задание не имеет само по себе функции терапевтической работы. Но практика эксперимента показала, что такая последовательность фокусировок дает прочувствовать и реально наблюдать, как сменяют друг друга переживания и фигуры при перемещении внимания вдоль темпоральной оси.
Нам кажется, что внесение фактора темпоральности (очередности и сменяемости событий) позволяет заметить, насколько разнообразен опыт, включенный в единую композицию обиды. Обида понимается не просто как локальная эмоция, а как развернутый во времени эпизод. Терапевт может дать внимание всему разнообразному опыту и признать разнонаправленность побуждений и проявлений функции ИД и функции ПЕРСОНЭЛИТИ на разных этапах. Тактика терапевта заключается в том, чтобы дать признание и уважение каждому переживанию в отдельности.
И еще раз обратим внимание, насколько велика роль небольшого эпизода, который предшествовал срыву в «слияние». Именно с этой точки контакта все события, которые последовали по времени после эпизода «слияния», рассматриваются в метафорическом смысле как одно длинное «ответвление» от основного пути жизни, как одна фигура.
Заключение.
Идеи авторов, которые писали о гештальте в 50-е годы, были развиты в области поддержки энергии, поддержки и фокусирования (выразительного) движения от себя к миру, событиям на границе «организм и окружение». В некоторых частях эти идеи еще имели влияние
психоанализа, то есть рассматривали сознание как самостоятельную ценность и организм как целостное образование, которое имеет возможность двигаться от себя к миру и обратно, обмениваться от взаимодействия с окружением.
В 21 веке на первый план выходят темы расщепления и компенсаций расщепления. Фокусирование на движение от человека к миру и обратно недостаточно для того, чтобы восстановить целостность. На первом месте темы, связанные с привязанностью (или одиночеством). Поэтому восстановление способности к контакту становится важнейшим приоритетом терапевта.
Литература
1. К.Изард « Психология эмоций», Изд. Питер - Спб 1999, 464 стр.
2. Х.Сименс Практическое руководство для гештальттерапевтов. Спб, изд. Пирожкова, 2008 168 стр.
3. Н.Н. Козлов «Обида» (http://www.psychologos.ru)
4. Джеймс С. Гронштейн «Расщепление и проективная идентификация», М, Институт общегуманитарных исследований, 2013.
Жил-был славный царь Дадон.
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело.
(А.С.Пушкин, «Сказка о золотом Петушке»)
Обида - частая тема, которая становится важной частью работы во время консультации с психологом. Конечно, прежде всего вспоминается, что обида это детское чувство. Что то про бессилие и гнев ребенка. Однако об обиде говорят и взрослые. Обида (или «обидка» - в современном разговорном русском языке, википедия») часто употребляемое слово в ситуациях, когда клиент хочет рассказать о пережитом им негативном опыте в области отношений. Есть указания практиков, что люди, склонные к обидам, бывают предрасположены к соматическим реакциям на стресс. «Обиды» часто лежат в основании затяжных семейных неурядиц, это сильное переживание мы можем наблюдать при разводах.
Как можно предположить, «обиды» бывают разных типов и разной структуры. То, какие, как нам кажется, бывают обиды, мы обсудим позднее. Пока остановимся на самом общем принципе. Интуитивно большинство носителей русской языковой культуры понимают, с чем имеют дело, когда говорят об обидах. Обида это всегда реакция на что-то происшедшее вовне. И это серьезное эмоциональное реагирование. Есть наблюдения о том, что по своему характеру люди бывают обидчивые или не очень обидчивые. Есть наблюдения, что люди более или менее склонны к переживанию чувства обиды, в зависимости от фонового
настроения, общей физической усталости, обстоятельств ситуации. Поэтому представляется, что практические алгоритмы и тактики работы с обидой, которые имели бы надежное методологическое обоснование, были бы полезны для практики психолога-консультанта.
Практика работы показывает, что в рамках психологической консультации работа с темой обиды не так проста. Практические рекомендации психологов, которые предлагают «оставить обиды», клиенты часто не могут выполнить). Так же можно отнестись к теме «простить обиды». Н.Козлов предлагает как «основные направления работы - работа с внутренними выгодами от обид, снятие негативных якорей и обучение грамотному общению». Это рациональное предложение кажется логичным, но не так просто выполнимо на практике.
Однако сложность мы заметим не только в уровне практических рекомендаций, но и в уровне методологии и уровне теории эмоций. Если мы обратимся к теории эмоций, то тоже окажемся в области достаточно мало проработанной. Мы заметим, что имеется не так много литературы, проясняющей природу обиды как переживания и дающей подсказки для практической работы с обидой. Например, авторитетная монография К.Изарда [1] вообще обходит стороной тему, связанную с переживанием обиды. Не включая ее в число базовых эмоций и не упоминая в связи со сложными комбинациями эмоциональных переживаний (отчасти этот факт объясним, если мы попробуем сделать обратный перевод слова «обида» на английский язык. Это Hurt (Боль), grievance (жалоба), injury (травма), insult (оскорбление), offense (преступление), shame (стыд). То есть понятия, имеющие отношения более к социально значимым поступкам, чем к эмоциям). Почти всегда студенты психологи на лекциях по общей психологии задают преподавателю вопрос об «обиде» (так как имеют собственный опыт переживания) и получают ответ, что «обида» - это переживание, составленное из нескольких переживаний чувств (злость, страх, бессилие и др.). Об этом же популярные источники в области психологического консультирования говорят, что «обида» - это составное чувство, в которое входит гнев, разочарование, страх и что-то еще. Традиция психотерапевтического консультирования указывает на то, что «обида» - это всегда феномен выхода из слияния с чем-то, например, с планами, с ожидаемым поведением другого человека.
И на уроне практики русского языка мы заметим, что значение слова «обида» сильно поменялось за последние 50 лет. Еще в литературе 19 века обижать это скорее действие, негативный (враждебный) поступок. А сейчас чаще это слово употребляется «обидно, обида» для выражения идеи о негативном переживании как следствии чьих то внешних действий, планируемых или реальных поступков). Например, мать говорит о сыне «мне обидно, что я столько денег вложила в оплату репетиторов, а он не хочет поступать в вуз»
Если еще раз вспомнить, какую этимологию дает перевод на английский язык слова «обида», мы заметим, что употребление слова «обида» и «обидно» в тех смыслах, которые дает нам практика русского языка 19 века, близки к значениям английского языка. Слово «обида» будет переведено как варианты описания болезненных действий (приносящих боль) или действий, которые разрушают договоренность и общественные устои. На немецком языке это слово offensively (по корню близкое к значению «агрессия, наступление»). То есть все указывает на агрессивный разрыв чего-то.
Отчасти такое расхождение в значениях, то, что «обида» не считается термином, относящиеся к эмоциям, проясняет, почему авторитетные англоязычные монографии не дают нам помощи в том, чтобы описать функционирование «обиды» как эмоционального переживания, относя ее скорее к старому значению этого слова в русском языке как к описанию поступка.
Современный клиент, как носитель русского языка, не знает об этой сложности и свободно на консультации говорит о своих «обидах». Легко использует слово «обидно» или «обижаюсь», или обида, для того, чтобы отразить некоторый комплекс личностно-эмоциональных переживаний и опыта. И именно в таком виде приносит материал психологу. И психологу-консультанту такой способ изложения материала интуитивно понятен.
В практике психолога мы заметим несколько типов ситуаций, в которых употребляется слово «обида» или «обидно».
- ребенок обижен на взрослых, которые не выполнили его желания или нарушили обещание, которому он поверил (отказывается от общения и проявляет злость как следствие обиды)
- клиент прямо сообщает, что переживает обиду, и «хотел бы с этим что то сделать»
- клиент говорит о трудностях и напряжении в актуальных отношениях с близким человеком, и под этим напряжением легко обнаруживается «обида», которая есть у одной из сторон.
- клиент сообщает: «хочу и не могу» сделать что то в области отношений. И готовится к разрыву отношений. При детальном анализе выявляется «накопление обид»
- соматические реакции на стрессовые ситуации. При разборе и детальном анализе в основании реакции обнаруживается заблокированная обида, ставшая местом накопления агрессии.
- реакция обиды при изменении ситуации по инициативе со стороны другого человека. Другое название этого процесса – разочарование, предательство, утрата, бессильная ярость. Наблюдается при разрыве отношений между партнерами, при измене одного из супругов
- обида в рамках отношений «дети и родители». Как отражение сепарационных процессов
- обида как реакция на оскорбительные или принижающие действия значимых людей, реакция на проявление неуважения
- обида как реакция на «неправильность» ситуации, реакция на несправедливость
- обида как след «незавершенного действия», остановленной активности
Эмоционально обиды переживаются как что-то ядовитое, разрушительное, связанное с агрессией и предательством. И переживается на телесном уровне, на уровне межличностных отношений, на уровне социальных связей, на уровне личностных ценностей. Психологи-консультанты знают, насколько разрушительными для личности или для отношений бывают обиды. И как трудно бывает помочь человеку, который захвачен обидой. Снова и снова обиды возвращаются. Клиент описывает субъективное ощущение катастрофы и невозможность продолжать жизнь.
В представленном списке мы выделим два вида обиды, которые в опыте человека становятся наиболее «токсичными» и потому часто попадают в поле внимания практического психолога. «Токсичными» мы назовем их потому, что их последствия максимально разрушительны для соматической сферы человека, для его личности и для развития межличностных отношений.
Первый тип токсической «обид» связан с накоплением невыраженного напряжения, агрессии в межличностных отношениях. «Я накапливаю обиды годами, потом однажды выплескиваю всю агрессию и разрушаю отношения. Или накапливаю негатив и болею». Такого типа сообщения часто иллюстрируют первый тип токсической обиды. По своей природе эти обиды есть остановленный и законсервированный процесс выражения недовольства в рамках отношений. С точки зрения гештальтподхода в этом случае задействован механизм ретрофлексии [2]. Или, иными словами, парадоксальный механизм разворота вектора жизненной активности от мира к себе.
Второй тип токсической обиды - это форма саморазрушительной реакции человека на факт разрыва-слияния [2]. «Он ушел, это было предательство, и наступила катастрофа. Я обижена и не могу его простить. Это разрушает мою жизнь». Такого типа сообщение могло бы иллюстрировать второй тип ситуации.
Практика в работе с токсической обидой
В практике консультирования более хорошо разработаны тактики помощи при первом типе токсической обиды. Тактики состоят в том, чтобы реконструировать давно забытый конфликт, который вспоминается только как след обиженности. И восстановить контактную форму диалога в той старой ситуации. Выразить чувства, обнаружить претензии, обратиться прямо к «обидчику» в воображаемом эксперименте или непосредственно в жизни, прояснить отношения. Наиболее близки к этим тактикам подходы в работе с проблемами насилия и работа с жертвами. Парадоксально в динамическом отношении то, что часто при накоплении обиды токсичность состоит в том, что человек сам является носителем агрессии в ситуации, и сам же является жертвой этой же самой агрессии. Виктимность, однако, может быть результатом развития собственных невротических механизмов человека, а не только результатом внешних невротизирующих ситуаций. Независимо от того, накоплена ли нераспознанная обида по причине внешней невротизирующей ситуации, или в большей степени по причине внутриличностного конфликта, результаты такого токсического накопления обиды похожи. Это соматизация при стрессе, разрушение отношений, одиночество.
В популярной литературе мы найдем много практических рекомендаций в этой области. Например, практики рекомендуют снижать эмоциональный заряд обиды. «Для снижения эмоционального заряда перенесённой обиды можно, находясь в состоянии благополучия и спокойствия, представить ситуацию этой прошлой обиды, вспомнить и обдумать все её элементы… свои ожидания, поведение другого; при этом важно, чтобы воспроизведение
состояния обиды происходило без повторного её переживания. [3]
Мы не будем здесь подробно останавливаться на тактиках работы с первым типом токсической обиды и сосредоточимся на втором типе токсической обиды. Обида как реакция на разрыв ожиданий или разрыв отношений. Так как этот тип обиды представляет гораздо больше сложности для практического психолога в ходе консультаций.
Итак, токсическая обида второго типа - это катастрофическая, саморазрушительная реакция на факт изменения внешней ситуации. Развитие этой реакции ведет либо к хроническому одиночеству (« я был обижен, и с тех пор как-то отношения новые не складывались»). Или к гипер-компенсациям и к развитию расщепления как к способу анестезии невыносимого переживания. [4].
Для иллюстрации того, как формируется гиперкомпенсация, процитируем популярную песенку «все равно счастливой стану, даже если без тебя…». Гиперкомпенсация создает эффект «бойкости» и «бравости», которые прикрывают расщепление и усиливают тему одиночества и нарциссические формы адаптации.
Токсичность обиды второго типа поддерживается тем, что массовая культура предлагает человеку «забыть и жить дальше», отказаться от обиды. Именно так построены многие практические популярные руководства для интересующихся психологией. Но сообщения клиентов, что «все понимаю умом, но чувствами простить и забыть обиду и предательство не могу» указывают на недостаточность такой идеи.
Мы попробуем подробнее рассмотреть второй тип токсической обиды и сосредоточиться на ее корнях. Понимание корней поможет нам найти адекватные способы помощи.
Для начала введем понятие о двух формах «слияния» и концепцию контакта. Это конфлюэнция или слияние, действующие как форма срыва контакта [2], и слияние как
позитивный и важный для жизни человека среди других людей феномен [2].
Позитивное, плодотворное по форме слияние - это слияние матери и младенца, слияние двух любящих людей, которые движутся к встрече друг с другом. В этом варианте слияние - это наивысший момент контакта, когда два человека влияют друг на друга.
Слияние как прерывание процесса движения к контакту - это способ остановки движения. Способ сойти в область тревоги и заменить движение к контакту некоторым иллюзорным и слабо дифференцированы пространством, в котором начинает разворачиваться несколько фантастическая коммуникация с миром.
Мы можем предположить, что если в коммуникации участвуют два человека и второй ведет себя непредсказуемо и неприятно для первого, то в зависимости от того, имело место «слияние» как форма контакта или слияние как вариант прерывания контакта, результат будет разный.
Обида есть результат «разрыва слияния». Если мы сравним «позитивное слияние», которое есть результат движения к контакту, и прерывание движения к контакту по типу «слияние», то разница в том, насколько человек «в себе» или «не в себе». В случае позитивного слияния человек движется к контакту «от себя». И при выходе из слияния обида либо не замечается, либо носит нетоксичный характер. Во втором варианте (прерывание контакта по типу слияние) человек сваливается с цикла контакта, отказывается от себя, от тревоги или от беспокойства. И «соединяется с процессом». Субъективные описания переживания эйфории и энергии, наверное, похожи в этих двух случаях.
В первом случае (позитивное слияние) человек переживет печаль и горе и вернется к обыденной жизни. Во втором случае человек не может вернуться к обыденной жизни, потому что он уже был «не в себе» и действовал «не от себя» и то, что он субъективно переживает, в чувственном плане является катастрофой.
Существенная разница в том, что происходит после выхода из слияния. Насыщение опытом слияния или переживание голода и разрушения. Вариант здорового слияния дает двум людям чувство насыщения и возможность после выхода из слияния «отойти и встать на свои ноги». В случае, если человек находится в «конфлюэнции» с человеком или с ситуацией, и человек ушел из слияния, ситуация изменилась, то этот разрыв переживается человеком как тотальная катастрофа и буквально исчезновение себя. Вся энергия в первом варианте возвращается человеку «с прибавкой». Вся энергия в случае «конфлюэнции» при разрыве слияния направлена в саморазрушение, в проекцию, направлена в бессильную ярость и попытку присвоения того, что уже недоступно.
Токсическая обида второго типа базируется на эффекте конфлюэнции «слияния». Поэтому в практике терапии такую обиду мы рекомендуем рассматривать не как самостоятельный феномен. А как эпизод в длинной цепочке событий. Важную для нас точку в начале этой цепочки событий мы обнаружим задолго до того момента, как обнаружим обиду. В терапевтической сессии мы предлагаем темпоральную гипотезу. Это гипотеза, что обида есть результат ранее (задолго до ситуации обиды) имевшего места репрессии (изоляции) процесса «здорового» по форме контакта. На основании такой гипотезы мы предлагаем новую тактику терапии эпизодов токсической обиды.
Так как мы не можем просто «изменит к лучшему актуальное состояние» человека, который захвачен обидой, мы воспользуемся темпоральным принципом. Мы рассмотрим хронологию его жизни, которая была до эпизода обиды. Когда мы рассмотрим хронологию событий, мы выделим четыре последовательных этапа на пути человека от обычной жизни к обиде. На каждом из этих этапов мы заметим специфические формы организации контактных процессов последовательности и поймем природу обиды.
Первый этап. Фрустрация. Человек движется по жизни и сталкивается в сложной ситуации с беспокойством.
На этом первом этапе мы будем предполагать, что он еще способен к организации контакта по естественному циклу активности. То есть будет реагировать на фрустрацию возбуждением и начинать ориентацию. В завершении первого этапа происходит важное событие. Человек вовлечен в трудную ситуацию, где ему необходимо справиться с большим количеством задач. И в условиях дефицита времени, не имея достаточной поддержки, он не в состоянии внимательно ориентироваться в этих задачах и в этих конфликтах. Наступает момент перегрузки и начало кризиса.
Второй этап. Кризис. В минуту тревоги человек входит в кризис, регрессирует, попадает в замешательство. Чтобы выйти из мучительного напряжения, он «отказывается от себя, от своего эго и думает: решусь, сделаю как-то, что подсказывают обстоятельства, и вдруг пронесет». Он соглашается на «конфлюэнцию». Он сваливается в утешительный механизм прерывания контакта, в «слияние». (Кстати, такой эффект облегчения дает не обязательно конфлюэнция, другие прерывания дают сходный эффект. Но к формированию обиды наиболее располагает именно конфлюэнция).
Итак, человек получает временное успокоение, эйфорию и чувство слияния с ситуацией, которая ранее казалась сложной и неразрешимой. Надежда, идеализация ситуации в сочетании с репрессией (изоляцией) части побуждений, отказ от полноценной ориентации и творческого приспособления в обмен на прогнозирование развития событий и интроекты.
Третий этап. Невротизация. Этап длится долго. Это жизнь на фоне «конфлюэнции». В продолжение жизни возникают, естественно, дополнительные события и вызовы от судьбы или собственные порывы и интересы, собственные возбуждения. Но человек не полностью принадлежит себе. Он в слиянии. Поэтому он размещает энергию, которую дают ему такие события, в форму «невротических паттернов». Мы хотим поставить акцент на этом моменте, чтобы объяснить известный факт. Человек на фоне слияния
отказывается от творческого приспособления, легко поддерживает интроекты, часто в коммуникации поддерживает невротический треугольник Карпмана. И настойчиво сопротивляется осознанности. Наблюдателю кажется, что человек как то поглупел и не понимает естественных для наблюдателя фактов и логики событий. Иногда кажется, что человек убегает в невротические механизмы, как белка в клетке убегает в колесо. Запрыгнет, побегает по кругу, сбросит напряжение и снова возвращается в клетку. Позже, после проработки всей цепочки событий, терапевт с удивлением обнаружит, что его клиент стремительно яснеет умом и осознанность возвращается к нему.
Человек отказывается от творческого приспособления для того, чтобы не разрушать уже имеющегося механизма слияния. Мы заметим, что человек успокаивается за счет того, что просто отделяет от себя часть возбуждения, создавая фиксированные динамические проекции. И это готовит почву для обиды.
Четвертый этап. Катастрофа. Какое то из внешних событий оказывается настолько серьезным, что имеющиеся невротические схемы не в состоянии его скомпенсирвоать. Наступает разрыв конфлюэнции. Катастрофа. Разрушение мира. «Я обиделся», говорит словами человек. Но это только название для катастрофы, которая переживается чувствами. Переживание предательства.
Кризис наступает, если человек или ситуация, которые входят в композицию слияния, меняют резко свое поведение, и невротические паттерны уже не дают возможности удержать энергию. Человек буквально оказывается в ситуации тотальной катастрофы. «Мир ушел из-под ног, когда ты сделал не так, как я рассчитывал!», скажет он. Это будет не совсем правдой. Так как мир уже не был под ногами, с момента перехода в слияние как прерывания контакта. И к катастрофе присоединяются воспоминания обо всех пережитых обидах и катастрофах жизни. Включая ранние детские воспоминания. Но
обсуждение их и поиск параллелей в детстве ведет к воспоминаниям о старых обидах и не дает заметного облегчения. Друзья советуют «простить», но это не кажется реалистичным. Обида затягивает.
Как же развертываются события дальше? Чаще всего продолжение сюжета идет по одному из двух вариантов. Первый вариант развития ситуации - это развитие кризиса, переживание катастрофы и «работа горя». Признание катастрофы, признание бессилия, признание факта разрушения старого мира, горевание и начало возрождения и восстановления способности к новым отношениям и способности к контакту. Слияние, которое было начато давным-давно, разрушено душевной болью и страданием. Жизнь начинается на выжженной горем земле заново.
Второй вариант развития событий - это гиперкомпенсация. Такой вариант часто кажется более социально адаптивным и встречается чаще, но он более токсичен и не дает хорошей перспективы в плане восстановления способности к контакту. Иногда это «поиск виноватых». Это формирование компенсационных механизмов, останавливающих и изолирующих катастрофу. Чаще всего чувства, связанные с переживанием катастрофы отщепляются и «репрессируются» через механизмы, дефлексии. Как поется в старой песенке: «Все равно счастливой стану, даже если без тебя!». Или мы вспомним бойкое заявление участника тренинга личностного роста : «теперь я стану стервой!» и др.
Такие гиперкомпенсации часто выглядят социально очень привлекательными и одобряются окружением. Человек становится более «куражным», бравым, бойким и социально смелым. Что отвлекает внимание его самого и психолога-консультанта от того факта, что у человека нарушена способность к установлению контакта и он действует невротично. Как следствие, такая гиперкомпенсация часто ведет к одиночеству и препятствует развитию здоровой привязанности.
Тактики терапевта при токсической обиде второго типа
Если ко мне как к терапевту приходит клиент, который сообщает об «обиде», я предполагаю сначала сделать дифференциацию. Возможно, он просто, как ребенок, называет обидой свое недовольство ситуацией, которое остановлено. Он злится, что ему не удалось совершить задуманное. Или огорчен, что его интересы и границы нарушены. И тогда задача консультанта простая. Необходимо выразить недовольство и агрессию.
Вспомним стишок из детства: «жил на свете царь Дадон, смолоду был грозен он. И соседям, то и дело, наносил обиды смело» (Пушкин «Сказка о золотом петушке»).
Но если у человека токсическая обида, ситуация не так проста. Консультант предполагает, что обиде предшествовало слияние. И поэтому прямолинейно выразить агрессию тому, кто стал причиной обиды, человек не может. Точнее, выражение агрессии ведет к еще большему переживанию разрушения и не дает облегчения.
В таком случае мы предполагаем работу в несколько этапов. На первом этапе терапевт фокусирует внимание на факте и признание катастрофы. На втором этапе терапевт признает, что до катастрофы имело место слияние. И самая важная точка для работы - это ситуация, которая предшествовала эпизоду потери контакта и началу слияния.
Кроме того, полезно бывает обсудить с клиентом и сделать доступными наблюдению часть паттернов, которые предшествовали катастрофе. Можно связать эти невротические паттерны с сюжетами из детства, с параллельными процессами из отношений с родителями, найти их происхождение в семейных сценариях.
Но самая важная для исцеления фокусировка делается на эпизоде, который предположительно предшествовал срыву контакта по типу «слияние». В этом эпизоде терапевт рассчитывает обнаружить несколько конфликтов, реальные фрустрации, отсутствие достаточной
поддержки. Терапевт может помочь клиенту вернуться к реальности контакта, реальности реакций на фрустрацию.
Мы не будем ожидать, что найдем задним числом «хорошее решение» того старого конфликта. Для нас важной целью является восстановление способности к контакту. Мы просто дадим признание тому, что ситуация была реально сложной, и признаем факт, что клиенту реально не хватало ресурсов и поддержки. Мы найдем незавершенные действия. Мы с клиентом делаем восстановление «точки возврата» - чувств и порывов в той ситуации, которая предшествовала хронологически эпизоду «прерывания контакта по типу слияния».
Кажется, зачем такое внимание старому эпизоду? Но нам этот эпизод максимально важен в плане темпоральности, так как именно в этом эпизоде человек был еще вне слияния. Был способен к контакту. К переживанию фрустрации. И только перенапряжение сил в ходе конфликта привело к тому, что человек растревожился и сорвался в прерывание «слияния».
Нашей целью в этой работе является не облегчение жизни, а возвращение человека в реальность из смутной области рая и ада невротических компенсационных механизмов. Если такая тщательная работа с преконтактом будет успешной, мы будем свидетелями чуда. Восстановление у человека способности контакта и возвращение к себе. И свободное понимание и осознование им своей жизни, в том числе в период слияния.
И небольшое дополнение. Если человек уже захвачен гиперкомпенсацией, то мы сначала возвращаемся по сюжету к эпизоду обиды, а только потом уже действуем по алгоритму, изложенному выше.
Внимание и интерес терапевта
Как терапевту тренировать свою наблюдательность и методологию для такой работы?
Я предлагаю читателю заглянуть в творческую лабораторию и познакомиться с примером эксперимента, который проходил в рамках методического семинара из цикла «репрессированные процессы в работе гештальттерапевта».
Этот эксперимент имел целью исследовать алгоритм организации и фокусирования человеческого опыта, связанного с обидой. В эксперименте мы рассматриваем события в темпоральном ключе. Что означает в нашем случае, что каждый следующий по хронологии эпизод несет на себе следы подавлений или компенсаций, созданных в предыдущем эпизоде.
Эксперимент проводится в группе из трех человек.
Первый шаг. Первый участник (клиент) рассказывает о ситуации и об обиде. Группа придумывает метафору, которая в художественной форме аллегорически, с максимальным компонентом чувствительности и подобия процесса отразила бы степень катастрофичности, которая переживается человеком. Например, это может быть сравнение c цунами, с геологической катастрофой. Не стоит останавливаться на обобщенных формах иносказания. «Чувствую себя плохо, как загнанная собака». Стоит выбрать метафору, которая своими формами в динамике отразила бы, буквально иллюстрировала динамику переживания. Метафору рекомендуется сделать максимально выразительной. Например, «как будто бы разломалась земная кора при землетрясении…». задача передать всю интенсивность переживания. Не маскируя отвлекающими посланиями. Эта метафора, когда она покажется подходящей «клиенту», завершает этап.
Второй шаг. Второй участник помогает клиенту вернуться в прошлое и вспомнить историю. «Вспомните, как давно вы знакомы с этим человеком?» «Как вы познакомились?». «Что было в начале?» задача этапа - выявить последовательность развития событий, и в том числе обнаружить в биографии точку (начал ситуации) и распознать элементы ситуации, в которой был конфликт и потом кризис и прерывание контакта «слияние». Третий участник в это время выполняет функцию наблюдателя и
старается запомнить, какие невротические паттерны предшествовали эпизоду обиды.
Задача этого эпизода – восстановить тот способ организации контакта, который был у человека до того момента, когда его душа была растревожена и он «свалился в слияние». Человек снова вернется к переживанию той непростой для него ситуации. Признает без стыда и вины то, что тогда вдохновляло и мотивировало его. Признает свои выборы. И признает открыто те компромиссы с самим собой, на которые он пошел. Мы сделаем реальный акцент на то, что человек получал недостаточно поддержки из окружения для того, чтобы реально двигаться в соответствии со своими интересами.
Третий шаг. Третий участник рассказывает и вместе с клиентом обсуждает невротические паттерны и привычные способы организации действий, которые были во время периода «слияния». Мы помним, что в период слияния ситуация часто меняется, есть возбуждение и человек как-то организовывает свою активность, чаще всего с использованием невротических сценариев.
Четвертый шаг. Обсуждение. Первый участник («клиент») говорит о своих осознаваниях.
Пятый шаг. Возврат к метафоре, которая отражала тему катастрофы. «Клиент» раздумывает о своей метафоре. О том, как она меняется для него сейчас, после обсуждения прошлого. Возможно, будет найдена опора для развития пути в будущее в самом сюжете метафоры. Например, «пропасть и разлом земной коры обнажили глубинные слои земли. И на этой земле начали появляться новые формы процессов и новые темы. Захотелось полетать над пропастью, как летает орел над Большим каньоном...
Может быть, будет найден новый потенциал развития в некоторых деталях метафоры, которые казались, может быть, вполне факультативными и малозначимыми на первом этапе.
Вот пример из одного эксперимента. На первом этапе «я переживаю ситуацию, как дерево, в которое ударила
молния, и оно наполовину обуглено. На пятом шаге клиент может осознать, что в дереве есть жизнь. Что «остались живые корни дерева. Оно может пустить еще новые ветви из уцелевших частей ствола, нащупать корнями животворную влагу в глубинах земли».
Это задание было предложено в качестве эксперимента в группе, которая хотела более детально изучить феномены смены чувств, которые замечаются во время опыта обиды. Мы понимаем, что это задание не имеет само по себе функции терапевтической работы. Но практика эксперимента показала, что такая последовательность фокусировок дает прочувствовать и реально наблюдать, как сменяют друг друга переживания и фигуры при перемещении внимания вдоль темпоральной оси.
Нам кажется, что внесение фактора темпоральности (очередности и сменяемости событий) позволяет заметить, насколько разнообразен опыт, включенный в единую композицию обиды. Обида понимается не просто как локальная эмоция, а как развернутый во времени эпизод. Терапевт может дать внимание всему разнообразному опыту и признать разнонаправленность побуждений и проявлений функции ИД и функции ПЕРСОНЭЛИТИ на разных этапах. Тактика терапевта заключается в том, чтобы дать признание и уважение каждому переживанию в отдельности.
И еще раз обратим внимание, насколько велика роль небольшого эпизода, который предшествовал срыву в «слияние». Именно с этой точки контакта все события, которые последовали по времени после эпизода «слияния», рассматриваются в метафорическом смысле как одно длинное «ответвление» от основного пути жизни, как одна фигура.
Заключение.
Идеи авторов, которые писали о гештальте в 50-е годы, были развиты в области поддержки энергии, поддержки и фокусирования (выразительного) движения от себя к миру, событиям на границе «организм и окружение». В некоторых частях эти идеи еще имели влияние
психоанализа, то есть рассматривали сознание как самостоятельную ценность и организм как целостное образование, которое имеет возможность двигаться от себя к миру и обратно, обмениваться от взаимодействия с окружением.
В 21 веке на первый план выходят темы расщепления и компенсаций расщепления. Фокусирование на движение от человека к миру и обратно недостаточно для того, чтобы восстановить целостность. На первом месте темы, связанные с привязанностью (или одиночеством). Поэтому восстановление способности к контакту становится важнейшим приоритетом терапевта.
Литература
1. К.Изард « Психология эмоций», Изд. Питер - Спб 1999, 464 стр.
2. Х.Сименс Практическое руководство для гештальттерапевтов. Спб, изд. Пирожкова, 2008 168 стр.
3. Н.Н. Козлов «Обида» (http://www.psychologos.ru)
4. Джеймс С. Гронштейн «Расщепление и проективная идентификация», М, Институт общегуманитарных исследований, 2013.